"...— Как они могли заставлять меня страдать целых двадцать лет из-за своего бабуинства! Бабуинства, — повторил он, околдованный этим словом, словно бы очутившись перед клеткой в зоопарке. — Посмотрите на бабуина в клетке, посмотрите, как он изображает мужественность, чтобы понравиться своей бабуинихе, как он бьет себя в грудь кулаками, гулко, будто в тамтам, и как он задирает голову на манер полковника десантников. — Он закружил по комнате, колотя себя в грудь, подобно бабуину, и высоко задрав голову. Элегантный и наивный, молодой и веселый. — Затем он трясет прутья решетки, и очарованная, вконец растаявшая бабуиниха убеждается, что это сильная личность, с характером, что он умеет стоять на своем, что на него можно положиться. И чем больше он трясет прутья, тем больше она убеждается, что у него прекрасная душа, что он морально устойчив, благороден, что он — достойный бабуин. Короче говоря, женская интуиция. И тогда покоренная бабуиниха приближается, виляя задом, они ведь все, даже самые скромные, обожают его показывать, отсюда и узкие юбки, и она спрашивает бабуина, стыдливо потупив глазки: «Любите ли вы Баха?» Он конечно же ненавидит Баха, этот бездушный робот и многообещающий механический геометр, но, чтобы показать себя с лучшей стороны и продемонстрировать, что у него прекрасная душа и он происходит из высшего бабуиньего общества, несчастный обязан сказать, что обожает старого зануду и все это перепиливание скрипочек. Вы шокированы? Я тоже. А дальше бабуиниха, не поднимая глаз, говорит проникновенным и нежным голосом: «Бах приближает нас к Богу, не правда ли? Как я счастлива, что у нас схожие вкусы». Все начинается со сходства вкусов. Да, Бах, Моцарт, Бог — они всегда с этого начинают. Это залог честных намерений, их душевное алиби. А через две недели — полет на трапеции в постель..."
Комментариев нет:
Отправить комментарий